

Когда мне было лет шестнадцать, то двадцатилетние девушки казались уже очень взрослыми, и мы даже называли их между собой пренебрежительно «старыми». Сейчас это слово даже произносить не хочется, и вовсе не потому, что я сама стала гораздо взрослее. Да, мы внешне меняемся, но когда в душе только восемнадцать или двадцать пять, о какой старости может идти речь? Возраст человека никогда еще не являлся главным показателем его энергии и жизнерадостности. И чем чаще я встречаюсь с людьми после шестидесяти, тем больше убеждаюсь, что именно от них я получаю огромный заряд любви к жизни, идущий потоком из их сияющих глаз, которые не зря называют окнами души. А говорить о том, как они жили, стойко преодолевая все трудности непростого времени страны, как им удавалось совмещать основную работу с ведением домашнего хозяйства и воспитанием детей, и ни к чему — это люди особого поколения, которому мы должны быть ежедневно благодарны за их стойкость, мужество, невероятное трудолюбие и непоколебимую веру в то, что все будет хорошо.