Волк затравленно мчится на выстрел

+ 4

+ 6

Общество / 02.04.2013 11:38

Говорят, что свою знаменитую песню «Охота на волков» Владимир Высоцкий сочинил в пику властям, ограничивающим его личное стремление к свободе и инакомыслию. Поэтому, наверное, размышления волка получились у него уж очень какими-то нестандартными и философскими. Меж тем охотники подтверждают, что это очень хитрый и умный зверь. Часто облавы на серого хищника ни к чему не приводят, тем не менее каждую зиму члены Подосиновского охотобщества идут за ним по тропе, добиваясь неплохих результатов.

0 1449

 — В этом году стая из шести волков терроризировала окрестности деревни Борок и поселка Подосиновец. Впервые след мы взяли как раз в этом районе, а затем пришлось идти по нему в район бывших «мальских» деревень и Бушманихи, но эта попытка окончилась ничем, поскольку волки были все время на ходу и «зафлажить» их не представилось возможности. Погода также оказалось тогда неблагоприятная, — рассказывает председатель охотобщества Г. П. Калиногорский. 

Тогда, в начале февраля, волкам удалось ускользнуть из поля зрения человека, но лишь на время. Спустя несколько дней Юрий Владимирович Конев и его однофамилец с родины маршала Николай Степанович Конев, а также Василий Григорьевич Окуловский, объезжая на снегоходе окрестности деревень Щеткино и Рычково, наткнулись на свежий след. Позвонили своим коллегам, и вновь начался приостановленный было волчий гон. На этот раз повезло больше — несколько километров катушек с флажками удалось размотать до того, как зверь почуял неладное. А уж когда волки попали в оклад, можно было без спешки ждать дальнейшего развития событий. В общей сложности добыча и добытчики выжидали девять дней.

Дело это оказалось довольно затратным. С точки зрения досягаемости на обычной технике оклад находился в довольно неудобном месте, а снегоход там был только один. Решили добираться через Пинюг по зимнику, что для подосиновских охотников означало крюк в 75 километров. Это явно поубавило охотничий пыл даже у тех, кто жил относительно недалеко, в самом железнодорожном поселке.

В кругу охотников есть свои неписаные законы и правила, своего рода этика, которой они руководствуются так же, как когда выходят на природу и идут по следу. Здесь всякое действие имеет свой смысл и значение, а иначе отвернется удача. Слушая разговоры бывалых, невольно чувствуешь, что характеризуют они друг друга не как обычные люди, а оценивают по повадкам, хитростям, другим едва уловимым признакам. Классифицировать и подмечать человеческие слабости — это у любого охотника в крови. Про пинюгских говорят, что как только у них начинается сезон охоты на зайца с собаками, так сразу идут жалобы на волков, которые наносят серьезный урон их гончим, а вот как на номерах стоять — их нет. Зато демьяновские и подосиновские парни —молодцы: и отгулы нашли, и технику, и на бензин сложились, для того чтобы поучаствовать в общем деле. На таких людях, как, к примеру, Александр Васильевич Иванов, все обычно и держится. Такие, как он, не жалеют ни времени, ни сил, ни средств при облаве на дикого зверя.

— По волкам надо работать по горячим сигналам от населения. Случись разрыв в сутки-двои — их и след простыл. Жаль, что ушел в этом году из поля зрения хищник, что загрыз собаку в микрорайоне Стригино (позже он все-таки был добыт другим охотником. Ред.), но зато очень не повезло волчице, попавшей в капкан между деревнями Дор и Лодейно. Чтобы высвободиться, она отгрызла лапу. Но и это ее не спасло, потому что через некоторое время в капкане оказалась уже другая лапа, — рассказывает о своих недавних впечатлениях известный «волчатник» Василий Петрович Звездочетов.

За зиму по району были добыты 19 волков, три из которых угодили под колеса самосвалов в районе строящейся дороги Скрябино — Альмеж. Сами охотники в тех местах поймали двух серых разбойников. Неплохо по волкам сработали в селе Октябрь. Хищный зверь там активно взялся истреблять собак, и продолжалось это до тех пор, пока трое волчар не были отловлены местными охотниками.

Если серый попал в оклад, его дни и часы сочтены. И хотя бывалые охотники не отрицают того, что сами видели, как волки, словно в песне Высоцкого, все-таки уходят за флажки, чаще всего этого не происходит.

— Лес у нас — сплошная тайга, а потому оклад по окружности, бывает, доходит до 12 километров, тогда приходится использовать все наши 8 катушек. Но это, конечно, редкое исключение, обычно тесьмы с флажками уходит в два раза меньше. Опыт в данном деле накоплен большой, с удовольствием используем спутниковую навигацию, а вот средства связи включаем редко, и делаем это в том случае, если с охотничьего номера был произведен выстрел. Связь в этот момент может быть только односторонней, — говорит Геннадий Павлович о некоторых современных особенностях охоты.

Стояние на номере во многом напоминает несение караульной службы, но ограничения, накладываемые на стрелка, здесь еще строже и жестче. В ожидании зверя можно провести 3-4 часа, при этом снять с номера может только старший по команде. Нельзя разговаривать, курить, делать резкие телодвижения. В случае надобности уходить следует перпендикулярно линии флажков. Если пойти в сторону, зверь засечет шумовой шлейф и в обозначенный им сектор уже не пойдет.

— Готовность на появление хищника должна быть ежесекундная и стопроцентная. Немало бывало случаев, когда волк выходил прямо на номер, а охотник не стрелял, потому что замерз, отставил ружье в сторону или просто отвлекся. Все это потом, на «разборе полетов», мы подробно обсуждаем, — говорит о святых обязанностях стрелка руководитель Подосиновского охотобщества.

Стояние на номере — это своего рода охотничий ритуал, со всевозможными мистическими случаями и особенностями. К примеру, в это время не следует занимать голову мыслями о скорой встрече со зверем, накручивать себя, судорожно держа палец на спусковом крючке. Как правило, он появляется совершенно внезапно, когда сознание застревает где-то между желанием выпить горячего чаю и смежить на чуток глаза. Возможно, зверь чувствует такое пограничное состояние человека, чтобы использовать свой шанс и, наоборот, не идет туда, где его тревожно и пристально ждут.

Первыми, по словам Геннадия Павловича, опасность чуют матерые волки. Переярки и прибылые, увлеченные играми, могут какое-то время ничего не замечать. Вот и в последнем случае матерый долго ходил по границам оклада, пока не был сражен выстрелом старшего егеря Александра Анатольевича Нагаева. Дальнейший «сценарий» тоже оказался вполне традиционным. Как только с «номеров» было отстреляно несколько хищников, остальных стали добирать, сужая жизненное пространство оклада. Делать это нужно по возможности точно, раз за разом оставляя ровно половину от отсекаемой площади. Ошибаться при этом нельзя, иначе добыча может выскользнуть из расставленной ловушки. Последней в руки охотников попадает наиболее умная и изворотливая — волчица. Расчетливая и хладнокровная, она может подолгу путать след, сбивать с толку, маскируя свои намерения, то сужая, то увеличивая дистанцию преследования. Все это подчас напоминает игры с лесным привидением, которое может быть то спереди, то сзади или где-то сбоку. Но в итоге у нее все равно нет шансов. Здесь, как в шахматной игре, наступает положение, называемое цугцвангом, при котором каждый последующий ход неизбежно ухудшает позицию. Удивительно, но зверь это прекрасно чувствует и понимает и в какой-то момент полностью прекращает любую активность, лежит незамеченным, оттягивая фатальный исход, даже если охотник находится в двух-трех шагах от него. Смерть волчицы — и развязка, и кульминация всей охотничьей драмы.

И все-таки почему же, как подметил поэт, волк затравленно мчится на выстрел и не пробует через запрет? На этот вопрос нет очевидного ответа.

— Мне доводилось видеть след матерого хищника, который ночью уходил за флажки. По тем же отпечаткам лап было видно, как он вновь возвращался в замкнутый круг, потому что внутри оклада его ждала волчица, — делится своими наблюдениями Василий Петрович. Инстинкт самосохранения считается основным и у зверя, и у человека, но у всех, как видим, есть еще и нечто большее — те самые узы, которым нипочем ограничения, и расстояния, и даже красные флажки на снегу.

Николай Липатников. Фото Надежды Власовой коллаж автора