Ранен под Славянском
+ 3 + 3 
Жизнь и добрый совет нередко идут рука об руку, особенно если нужно одолеть черную полосу и череду неурядиц. Так случилось, что в крестьянской семье Сутугиных из вологодской деревушки Росомакино дети жили недолго и, словно следуя какому- то заклятью, уходили в мир иной, едва появившись на этом свете. И вот когда 15 марта 1924 года в их избе родился очередной младенец, отец мальчика обратился за советом к местному священнику.
0
1117
Что делать, чтобы спасти ребенка от незавидной участи его предыдущих сестер и братьев? «Нареки его своим именем» — был ему ответ. Так и вошел в этот мир после обряда крещения Виталий Витальевич Сутугин, которому суждено было пережить Ленинградскую блокаду, получить два ранения и отпраздновать свой девяностолетний юбилей.
Незадолго до войны Виталий поступил в вологодское ФЗУ, которое окончил с отличием, получив профессию кузнеца. Это и стало отправной точкой в его дальнейшей судьбе, когда одно из оборонных предприятий Ленинграда прислало разнарядку на пополнение кадрового состава молодыми, способными «строителями коммунизма». Попасть на режимное предприятие тогда было непросто: анкетные данные должны свидетельствовать о чистоте «родословной» по ее классовой принадлежности. Прошло полгода, прежде чем его зачислили в штат предприятия, выпускавшего авиационную технику. Сытая жизнь юноши из российской провинции продолжалась недолго. Вскоре началась война. После смены, проведенной у кузнечного горна, Виталий, как и все, дежурил на крышах, тушил зажигалки, наблюдал за тем, как диверсанты и шпионы пускали в небо ракеты, давая целеуказание немецкой авиации на местоположение складов с продовольствием. Вскоре начался голод.
Суточную норму в 250 граммов хлеба иногда выдавали мукой, а в приварке без соли можно было выловить только капустный лист. Город, как во времена средневековой чумы, погрузился во мрак. Не было в нем ни тепла, ни электричества, не угасала лишь надежда на то, чтобы выжить. Завод перепрофилировали на производство снарядов. Рабочее место хоть и отнимало силы, но давало право на паек, а еще не было нужды умирать в ледяном склепе фабричного общежития, можно было спать, взобравшись на теплый заводской котел.
Но Дорога жизни, проложенная по ладожскому льду, все же функционировала. Вскоре он оказался в Кирове, где после того как уснул на вокзале, его обокрали. Милиционеры втиснули паренька в вагон, отправляющийся до Пинюга, а там по весеннему бездорожью до Росомакина надо было пройти десять суток пешком. Одежда кишмя кишела вшами, которые, как только припекало солнце, вылезали наружу и давали знать, что он все еще жив. В родном доме не загостевался, вскоре был еще один призыв, после чего едва оправившийся от голода юноша был командирован на один из эвакуированных заводов, наспех вывезенный на Урал. Станки в цехе находились прямо под открытым небом, поэтому люди нередко заболевали и умирали. Частенько стал подходить мастер с просьбой отработать еще одну смену. Тогда Виталий, скрыв, что у него имеется «бронь», пошел в военкомат и записался добровольцем на фронт.
Попал в город Тюмень, где начал про-
ходить подготовку в эвакуированном Таллинском военно-пехотном училище. Недоучился — молодых курсантов срочно перебросили под Сталинград, но часть, которую они должны были пополнить, к тому времени понесла огромные потери и была расформирована. В составе уже другого подразделения он прибыл на 3-й Украинский фронт. После коренного перелома в войне наши войска стали стремительно продвигаться на запад. В начале осени сорок третьего года он получил боевое крещение, освобождая город Славянск от немцев. Тот самый, который сейчас обороняется силами народного ополчения. Тогда он был снайпером. Имелся, правда, у его винтовки один недостаток, часто это оружие заедало, если в него попадал песок. Так случилось и во время очередного боя, тогда он вылез из окопа, чтобы раздобыть автомат. Уже на обратном пути, сползая с окопного бруствера, он, несмотря на свистевшие пули, вдруг вытянулся в полный рост и лишь потом почувствовал острую боль в теле. Пуля, раздробив приклад автомата, прошила руку и застряла в бедре.
— Ну все, — осматривая свои раны, сказал он тогда командиру, — вроде я отвоевался.
На плащ-палатке бойца перетащили в полевой госпиталь, находящийся в соседнем лесочке. Полученное им ранение считалось легким, вскоре он снова встал в строй.
Однако уже 31 декабря сорок третьего года, идя в атаку со своим десятым отдельным автоматным батальоном, во время авианалета он был сражен сразу двумя пулями. Очнувшись, боец пополз назад. Дорогу к своим показывали отпечатанные на снегу следы танков. Потерял много крови, в госпитале нужной группы не было, пришлось, по рекомендации врача, употреблять ее внутрь как лекарство — это и спасло раненому жизнь.
Затем он девять месяцев находился на излечении в Бакинском госпитале, а в сентябре был признан инвалидом и вернулся домой. Радости в том было немного, ведь одна рука у него не работала, да к тому же прострелено легкое. Пришедший с фронта солдат устроился на работу в колхоз счетоводом. Нрав у него, несмотря на тяжелую жизнь, был веселый, и женился он, можно сказать, шутя. Однажды на каком-то деревенском празднике к нему подошла девушка и спросила: «А что ты так долго ходишь бобылем, Виталий?».
— Если пойдешь за меня, так хоть завтра женюсь, — сказал двадцатиоднолетний паренек и протянул своей избраннице руку. Так, взявшись за руки, они и вошли в отчий дом, где он сказал увидавшему их отцу: «Батя, вари пиво. Завтра играем свадьбу!».
В 1956 году они с Валентиной Пет-
ровной переехали жить в Демьяново. Она работала медиком, а Виталий Витальевич пытался зарабатывать на жизнь увлечением фотографией. Сначала это были разовые заказы, потом предложили постоянное место в «бытовке», пришлось ехать в Киров, осваивать все тонкости фотодела: учиться искусству ретуши, особенностям работы с фотооборудованием и химикатами, проходить теорию и практику сюжетной съемки.
А снимать было что! Вокруг в прямом смысле строилась новая жизнь. Возведение комбината и поселка было объявлено комсомольской стройкой. В крошечную фотостудию то и дело заглядывали молодые улыбчивые лица: «сделать фото на документ». К слову сказать, Виталий Витальевич внес огромный вклад в фотолетопись поселка и района, потому как именно его фотографии легли в основу документов, на которых фиксировались все основные этапы строительства лесокомбината и различных объектов в Демьянове. При этом фотограф старался подходить к своей задаче творчески: снимал панорамы, чтобы добиться максимального обзора, забирался на трубу котельной.
А теперь ветеран и инвалид войны имеет возможность взглянуть на жизнь с высоты прожитых лет. Свою судьбу, несмотря на все испытания, что она ему послала, он считает счастливой. Видимо, не ошибся сельский поп, дав в свое время его отцу очень ценный совет.
Николай ЛИПАТНИКОВ.
Фото автора.
